Сильвестр из Столовой и все, все, все..

понедельник, 25 августа 2008 г.

Он отложил в сторону матрас принялся рассматривать ортопедическое основание.

— Послушай ты, «итальянские матрасы Primavera», запоздалый славянофил, да было бы тебе известно, что я хочу быть полезным людям. И мое глубокое убеждение, что матрас, зовущий к труду, нужней сусальных петухов и луковичных куполов, какими ты умиляешься.

— Утилитарист! — завопил человек на обычном матрасе, вскочил с места, взъерошенный, колючий, мясистое лицо свирепо, кулаки прижаты к груди — того и гляди, стукнет итальянский матрас по ортопедическому основанию... Но не бросился, встал в позу: Не будем горячиться, старик!

— Вот именно, ты в льняных штанах, я в шёлковых. Сядь.

— Ты смеешься: лен, хлопок, расшитые петухами полотенца, кондовая Русь. Смейся, паяц!.. Твой прапрадед открыл в архитектуре шатровый купол, кто-то другой — купол луковичный, кирпичик по кирпичику копилось национальное искусство, самобытный дух народа. Века копили! Миллионы предков копили! Твоих предков, чудовище! И все для того, чтобы ты, высокоидейный варвар, их просвещенный потомок, отдал искусство на потребу плакату. Такие, как ты, пивнушку считают полезнее храма Христа Спасителя. От храма Спасителя — ни пива, ни раков,— значит, в щебенку его, в труху!..

Он оторвался от телевизора, откинулся назад, взглянул на ковырявшего Full HD, как глядят на неоконченную картину — критически, оценивающе.

— Full HD! — провозгласил он величаво.— Ты смешон в своем оригинальничанье.

— А я не оригинальничаю, я так думаю.

— Ты телевизионщик, я видел твои работы.

— Разве это мешает мне говорить то, что я думаю?

— Истинный художник не может искренне признавать банальность обычного телевидения.

— Откуда ты знаешь, что я этого парня с молотком сделаю банальным?

— Сама тема! Сама тема!.. «И он пожал в тени завода ее мозолистую грудь...»

понедельник, 18 августа 2008 г.

Пиждак из хлопка

Он сохранил все человеческое —форму тела, замечательную льняную одежду, даже усталую человеческую позу, он человек, но к нему уже надо относиться как к вещи, как к пиджаку из хлопка, не обращать на него внимания. Вокруг него — пугающая тайна, которую не хочется знать, которая сковывает душу. Он с содроганием отвернулся: он еще не привык к натуральной одежде.

Итальянский матрас в экстримальных условиях

Он не двигался, хитрил —пусть думают, что спит на новом матрасе. Он даже закрыл глаза в усердии.

То, что сверху казалось ему мешком или камнем, был новый итальянский матрас. Он сидел на задниках башмаков, поджав колени, спина в туго натянутой, выгоревшей до белизны гимнастерке, голова уперлась в край сруба, руки в покойной усталости опущены к земле. Рядом с ним стоит котелок, до краев наполненный водой.

Упасть со скутера

По заскорузло глинистой земле пробежали пыльные, как рыжие дымчатые цветы, фонтаны — в ряд один за другим. Он упал с китайского скутера и покатился по склону: небо — земля, небо — полынь, небо — ствол ветлы, толстый, корявый серый от пыли, с тупыми наростами.

Скутерист лежал на животе — склон кончился. Где-то рядом бил в землю злой, короткий, рвущийся свист лозы, бил и тонул в земле.